Она пришла к выводу, что у Люка присутствуют все симптомы человека, который влюблен против воли. Эта мысль ее очень обрадовала. Он будет для Кэт замечательным отцом… Скарлетт осторожно дотронулась кончиками пальцев до распухшей губы. Кроме того, он ее очень возбуждал.

Глава 86

В последующие недели Скарлетт постоянно думала о Люке. Она была неугомонна и по утрам одиноко мчалась по дорогам, по которым они ходили вместе. Наряжая вместе с Кэт елку, она вспоминала, с каким удовольствием переодевалась к обеду в первый вечер его приезда в Баллихару, а когда тянула с Кэт косточку желаний рождественского гуся, то загадала, чтобы он побыстрее возвращался из Лондона.

Иногда она пыталась представить, что он обнимает ее, но всякий раз злилась до слез, потому что тут же на память приходило лицо Ретта, объятия Ретта и смех Ретта. Это потому, что она знает Люка недавно, говорила она себе. Со временем его присутствие затмит воспоминания о Ретте, это вполне естественно.

В канун Нового года, громко барабаня, сопровождаемый двумя скрипачами и Розалин Фицпатрик, играющей на кастаньетах, появился Колум.

— Колум, я потеряла всякую надежду, что ты когда-нибудь придешь домой. С таким началом этот год просто обязан быть хорошим.

Она разбудила Кэт, и они встретили первые мгновения 1880 года с музыкой и любовью.

Первый день нового года начался со смеха, когда пирог вдребезги разбился о стену, разбрызгивая крупицы теста и смородину над танцующей Ретт, которая закинула голову и открыла рот. Но потом небо затянулось тучами, и ледяной ветер безжалостно рвал шаль Скарлетт, когда она совершала новогодние визиты. Колум пил в каждом доме спиртное, а не чай, и разговаривал с мужчинами о политике, пока Скарлетт не вышла из себя.

— Не зайти ли нам в бар, дорогая Скарлетт, поднять бокал за Новый год и новую надежду ирландцев? — спросил Колум, когда они побывали в последнем домике.

Ноздри Скарлетт вздрогнули от запаха виски, исходящего от него.

— Нет. Я устала, замерзла и иду домой. Пойдем и тихо посидим у камина.

— Тишина — это то, чего я больше всего страшусь, Скарлетт. Тишина позволяет тьме закрадываться в душу человека.

Колум, пошатываясь, вошел в бар Кеннеди, а Скарлетт устало потащилась в Бит Хаус, плотнее укутываясь в свою шаль. Ее красная юбка и голубые с желтыми полосками чулки выглядели бесцветными в холодном сером свете.

Горячий кофе и горячая ванна — пообещала она себе, когда открывала тяжелую парадную дверь. Она услышала подавленный смешок, входя в холл, и у нее сжалось сердце. Кэт, наверное, играет в прятки. Скарлетт сделала вид, что ничего не подозревает. Она закрыла за собой дверь, бросила на стул свою шаль, затем огляделась.

— С Новым годом. О'Хара, — сказал граф Фэнтон. — Или это Мария Антуанетта? Этот костюм крестьянки — единственное, что создали лучшие портные Лондона для костюмированных балов в этом году?

Он стоял внизу у лестницы.

Скарлетт посмотрела на него. Он вернулся. Ах, зачем он застал ее в таком виде. Это совсем не то, что она запланировала. Но это неважно. Люк вернулся так скоро, и она больше не чувствовала себя усталой.

— Со счастливым Новым годом, — сказала она.

Фэнтон шагнул в сторону, и Скарлетт увидела Кэт на лестнице позади него, которая обеими руками придерживала на взъерошенной голове сверкающую драгоценностями диадему. Она сошла по ступенькам к Скарлетт, зеленые глаза ее смеялись, и она еле сдерживала улыбку. Сзади тянулось длинное ярко-красное бархатное платье, окаймленное горностаем.

— Кэт надела твои регалии, графиня, — сказал Люк. — Я приехал устраивать нашу свадьбу.

Скарлетт отказали ноги, и она села на мраморный пол, кружок красной, зеленой и голубой нижних юбок выбился из-под нее. Короткая вспышка гнева смешалась с шокирующим волнением победы. Это не может быть правдой — слишком все легко и лишено всякой занимательности.

— Кажется, наш сюрприз удался, Кэт, — сказал Люк.

Он развязал широкие шелковые ленты у нее на шее и взял диадему из ее РУК.

— Ты можешь теперь идти. Мне надо поговорить с твоей мамой.

— Можно раскрыть коробку?

— Да. Она в твоей комнате.

Кэт посмотрела на Скарлетт, улыбнулась, затем убежала, хихикая, наверх. Люк подобрал платье в левую руку, в которой была диадема, и сошел вниз к Скарлетт, протягивая к ней правую руку. Он был очень высоким, крупным, с темными глазами. Она взяла его за руку, и он помог ей подняться.

— Пойдем в библиотеку, — сказал Фэнтон. — Там камин, есть бутылка шампанского, надо выпить за нашу сделку.

Скарлетт пропустила его вперед. Он хочет жениться на ней. Она не может в это поверить. Она цепенела в шоке, лишенная дара речи. Пока Люк наливал вино, она грелась у огня. Он протянул ей бокал, она взяла его. Ее сознание стало понемногу отмечать, что происходило вокруг, и голос вернулся к ней.

— Почему ты сказал «сделка». Люк?

Почему он не сказал, что любит ее и хочет, чтобы она стала его женой?

Фэнтон коснулся ее бокала ободком своего.

— Что же еще есть брак, как не сделка, Скарлетт? Наши уважаемые адвокаты разработают контракты, но это только формальность. Ты же, конечно, знаешь, чего ожидать от брака, ведь ты не девочка и не какая-нибудь простушка.

Скарлетт осторожно поставила свой бокал на стол. Затем она так же осторожно опустилась на стул. Что-то ужасно не так. В его лице, в словах не было теплоты. Он даже не смотрел на нее.

— Я бы хотела, чтобы ты рассказал мне, — медленно произнесла она, — «чего ожидать».

Фэнтон нетерпеливо передернулся.

— Очень хорошо, пожалуйста. Я буду достаточно щедрым, предполагаю, что именно это тебя беспокоит.

Он сказал, что он самый богатый мужчина в Англии, хотя думает, что она уже узнала об этом сама. Отметил, что у нее есть способности, выразив подлинное восхищение ее хитростью в подъеме по социальной лестнице; пообещал, что у нее будут свои деньги. Он обеспечит ее нарядами, экипажами, украшениями, слугами и вправе ожидать, что она окажет ему честь. У нее пожизненно останется Баллихара, которая, кажется, развлекает ее. По этой же причине она может играть и в Адамстаун, когда ей захочется испачкать свои ботинки. После ее смерти Баллихара достанется их сыну, к нему же перейдет Адамстаун после кончины Люка. Соединение двух смежных землевладений все время было главным поводом для брака.

— Безусловно, основное условие сделки в том, что ты обеспечиваешь меня наследником. Я последний по своей линии, и мой долг продолжить ее. Как только я получу сына от тебя, ты можешь делать все что угодно, в рамках разумного, конечно.

Он снова наполнил свой бокал, затем выпил его до дна. Скарлетт может поблагодарить за диадему Кэт, сказал Люк.

— У меня, об этом даже не стоит говорить, не было и в мыслях сделать тебя графиней Фэнтон. С женщинами твоего типа я люблю играть. Чем сильнее дух, тем больше удовольствия подчинять его своей воле. Это было бы интересно, но менее интересно, чем с твоим ребенком. Я хочу, чтобы мой сын был такой же, как она — бесстрашный, с крепким здоровьем. Кровь Фэнтонов стала жиже, и вливание твоей крестьянской жизнестойкости исправит это. Я заметил, что мои арендаторы О'Хара, твои родственники, живут до преклонного возраста. Ты ценное достояние, Скарлетт. Ты принесешь мне наследника, которым можно будет гордиться, и ты не опозоришь ни его, ни меня перед обществом.

Скарлетт уставилась на него, как животное, загипнотезированное змеей. Но она порвала чары и взяла со стола бокал.

— Я соглашусь, когда ад заледенеет! — закричала она и бросила бокал в камин. Алкоголь вспыхнул ярким пламенем. — Вот твой тост о нашей сделке, лорд Фэнтон. Убирайся из моего дома. У меня мурашки от тебя.

Фэнтон засмеялся. Скарлетт напряглась, готовая броситься на него, вцепиться в его смеющееся лицо.

— Я думал, что ты заботишься о своем ребенке, — насмешливо сказал он. — Должно быть, я ошибся.

Эти слова остановили Скарлетт.