— Ты имеешь в виду Эдварда Купера, адвоката? Алиса кивнула.

— Тогда не удивительно. Купер работает в комитете по Конфедератскому дому у моей мамы, я встречал его у нас. Он почти что евнух. Томми не получит от него помощи.

— Он вовсе не евнух, он просто слишком влюблен в Анну Хэмптон, чтобы замечать нужды своего брата.

— Как тебе нравится, Алиса. Но я собираюсь побеседовать с Томми.

— Ретт, ты не должен. Ты до смерти напугаешь бедного мальчика.

— Бедный мальчик пугает до смерти все женское население Чарльстона. Слава Богу, ничего еще не произошло. В следующий раз он может потерять контроль над собой. Или его могут застрелить. Где он живет, Алиса?

— Черч-стрит, посредине кирпичных домов на южной стороне от аллеи святого Михаила. Но, Ретт, что ты собираешься сказать? Ты не можешь просто войти и задать ему хорошую трепку.

— Доверь это мне, Алиса.

Алиса взяла двумя руками лицо Ретта и мягко поцеловала его в губы.

— Хорошо, что ты вернулся домой, сосед. Удачи с Томми.

Ретт сидел на веранде Куперов и пил чай с мамой Томми, когда мальчик пришел домой. Миссис Купер представила своего сына Ретту, затем отправила его положить учебники, умыться.

— Мистер Батлер собирается отвезти тебя к своему портному, Томми. У него есть племянник в Айкене, который растет также быстро, как и ты, и ему надо, чтобы ты примерил некоторые вещи, тогда рождественский подарок будет в самый раз племяннику.

Когда взрослые его не видели, Томми состроил ужасную гримасу. Затем он вспомнил некоторые отрывки историй о буйной молодости Ретта и решил, что будет рад пойти помочь мистеру Батлеру. Может быть, у него даже хватит смелости задать мистеру Батлеру несколько вопросов, которые волновали его.

Томми не пришлось спрашивать. Как только они отошли на достаточное расстояние от дома, Ретт положил руку на плечо мальчика.

— Том, — сказал он, — думаю научить тебя нескольким ценным вещам. Первое — как надо убедительно обманывать маму. Пока мы будем ехать на трамвае, поговорим с несколькими подробностями о моем портном, его магазине и привычках. Ты потренируешься, пока не расскажешь все, как надо. Потому что у меня нет племянника в Айкене, и мы не едем к моему портному. Мы доедем до конца, затем совершим прогулку к дому, где я хочу, чтобы ты встретился с некоторыми моими друзьями.

Томми Купер согласился, не споря. Он привык, когда взрослые говорили ему, что делать, и ему нравилось, как мистер Батлер называл его Томом. Прежде чем закончился день и Тома доставили к его маме, мальчик смотрел на Ретта с таким преклонением в юных глазах, что Ретт знал, что теперь долгие годы он не отвяжется от него.

Он также был уверен, что Том никогда не забудет друзей, которых они ходили проведать. Среди чарльстонских многих исторических «первенств» был первый публичный дом «только для джентльменов». За почти два века своего существования он менял свое место расположения несколько раз, но он ни на день не прекращал свою работу, несмотря на войну, эпидемии и ураганы. Одной из специальностей этого дома было нежное, осторожное введение молодых юношей в удовольствия взрослой жизни. Это была одна из хранимых чарльстонских традиций. Ретт иногда раздумывал о том, какой отличной от нынешней была бы его жизнь, если бы его отец был таким прилежным в этой традиции, каким он был по отношению к другим вещам, положенным чарльстонскому джентльмену… Но что было, то прошло. Его губы дрогнули в грустной улыбке. По крайней мере, он смог заменить Томми отца, который сделал бы то же самое для мальчика. У традиций есть своя польза. Одно хорошо, теперь не будет больше полуночного янки-бродяги. Ретт поехал домой, чтобы выпить за свою удачу, перед тем как ехать на станцию встречать свою сестру.

Глава 19

— Что, если поезд приедет раньше, Ретт? — Элеонора Батлер посмотрела на часы десятый раз за последние две минуты. — Я не могу думать о том, что Розмари будет стоять одна на станции, когда уже начинает темнеть. Ее служанка обучена только наполовину, ты знаешь. Да и разума у нее только половина, по моему разумению. Не знаю, почему Розмари терпит ее.

— Этот поезд, мама, за всю свою историю не опаздывал меньше, чем на сорок минут, и если даже он приходит по расписанию, то еще только через полчаса.

— Я просила тебя с запасом рассчитать время. Я бы поехала сама, как и планировала, когда не знала, что ты приедешь домой.

— Постарайся не волноваться, мама. — Ретт снова объяснил то, что уже говорил своей матери. — Я нанял извозчика, чтобы он заехал за мной через десять минут. Затем пять минут езды до станции. Я буду на пятнадцать минут раньше, поезд приедет на час или больше позже, и Розмари появится дома со мной под ручку как раз к ужину.

— Можно я поеду с тобой, Ретт? Я бы хотела подышать свежим воздухом.

Скарлетт представила целый час рядом с ним в наемной карете. Она выспросит у него все о его сестре, ему это будет приятно. Он с ума сходил по Розмари. А если он будет рассказывать достаточно долго, тогда, может быть, Скарлетт будет знать, что ожидать от нее. Она ужасно боялась, что не понравится Розмари, что та будет такой же, как Росс. Напыщенное извинительное письмо деверя не изменило ее ненависти к нему.

— Нет, моя дорогая, ты не можешь поехать со мной. Я хочу, чтобы ты оставалась там, где лежишь, с компрессами на твоих глазах.

Они все еще были опухшими от солнечного ожога.

— Ты хочешь, чтобы я, поехала, дорогой? — Миссис Батлер скатала кружева. — Я боюсь, придется долго ждать.

— Я не возражаю против того, чтобы подождать, мама. Мне надо обдумать некоторые планы насчет весенней посадки на плантации.

Скарлетт откинулась на подушки, желая, чтобы сестра Ретта не приезжала домой. У нее не было четкого представления о Розмари, и она не хотела его получать. Она знала из отрывочных слухов, дошедших до нее, что рождение Розмари вызвало много скрытых усмешек. Она была ребенком от измены, родившись, когда Элеоноре Батлер было больше сорока лет. Она также была старой девой, одной из пострадавших от войны: слишком юная, чтобы выйти замуж до ее начала, слишком бедная и некрасивая, чтобы привлечь внимание оставшихся мужчин, когда война закончилась. Возвращение Ретта в Чарльстон и его несметное состояние послужили поводом для сплетен. У Розмари теперь будет богатое приданое. Но она была постоянно в разъездах, навещая родственников или друзей в других городах. Искала ли она там мужа? Разве чарльстонские мужчины недостаточно хороши для нее? Все ждали объявления о помолвке вот уже целый год, но не было даже и намека на обручение. «Богатый выбор» — так описала Эмма Ансон эту ситуацию.

Скарлетт тоже размышляла об этом. Она будет рада, если Розмари выйдет замуж, сколько бы это ни стоило Ретту. Скарлетт не устраивало ее присутствие в доме. Неважно, что Розмари некрасива, как грязный забор, она все же была моложе Скарлетт, и она была сестрой Ретта впридачу. Розмари будет отнимать у нее внимание Ретта. Она напряглась, когда услышала открывающуюся дверь за несколько минут до ужина. Приехала Розмари.

Ретт вошел в библиотеку и улыбнулся своей матери.

— Твоя странствующая девочка, наконец, дома, — сказал он. — Она здорова духом и телом и свирепа, как лев, от голода. Как только она вымоет руки, она наверняка придет сюда и разорвет вас на части.

Скарлетт с опаской посмотрела на дверь. Молодая девушка, которая вошла в нее через мгновение, приятно улыбнулась. В ней ничто не напоминало джунгли. Но она так шокировала Скарлетт, будто у нее была грива, и она издавала громкий рык. Это была точная копия Ретта! Нет, не совсем. У нее такие же черные глаза и волосы и белые зубы, но это не то, что делает их похожими. Это больше сказывается в ее поведении. «Мне не нравится это, мне это совсем не нравится».

Ее зеленые глаза сузились, изучая Розмари. «Она в действительности не так уж некрасива, как говорят люди, но она не следит за собой. Посмотрите, как она стянула все свои волосы в узел на затылке. И она даже не носит сережек, хотя ее ушки очень миленькие. Немного желтоватая кожа. Наверное, у Ретта она бы была такой же, если бы он не был постоянно на солнце. Но яркое платье исправит это. Она выбрала наихудшую окраску — тусклый коричнево-зеленый цвет. Может, я смогу помочь ей разобраться в этом».